Print Friendly

В предыдущей заметке о праве защиты на перекрестный допрос экспертов обвинения (см. здесь) я изложил содержание нескольких параграфов из решения ЕСПЧ по делу Ходорковского и Лебедева (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia (applications nos. 11082/06 and 13772/05)

Интерес может вызвать полный текст этих параграфов:

«711.  В отличие от этого, Суд должен рассмотреть отказ заслушать г-на Елояна и г-на Куприанова, поскольку их показания, как представляется, имели отношение к обвинениям, по которым заявители были признаны виновными. По мнению Правительства,  г-н Елоян и г-н Куприанов были не «свидетелями» по смыслу статьи 6 § 3 (d), а «экспертами», т.е. лицами, обладающими специальными знаниями, которые помогали суду в определенной технической или научной области. Суд согласен с тем, что роль эксперта свидетеля в судебном разбирательстве можно отличить от роли свидетеля, который должен изложить суду свои личные воспоминания о конкретном событии. Это, однако, не означает, что проверка экспертных доказательств не подпадает под действие статьи 6 § 3 (d) в совокупности со статьей 6 § 1. Существует обширная судебная практика Суда, которая гарантирует защите право изучать и оспаривать не только экспертное заключение как таковое, но и  правдивость/объективность (credibility) тех, кто его подготовил, путем их непосредственного допроса (см., среди прочих источников, Brandstetter v. Austria, 28 August 1991, § 42, Series A № 211; Doorson v. the Netherlands, 26 March 1996, §§ 81 82, Reports of Judgments and Decisions 1996 II; и Mirilashvili v. Russia, № 6293/04, § 158, 11 December 2008).

712.  Правительство далее утверждало, что защита не показала важность личного допроса г-на Елояна и г-на Куприянова для исхода судебного процесса. Суд не может принять этот аргумент. Как г-н Елоян, так и г-н Куприянов были наняты в качестве экспертов стороной обвинения на стадии следствия и проводили свои экспертизы в помещениях ГПУ без какого-либо участия защиты (сравните с Zarb v. Malta, (dec.), 16631/04, 27 сентября 2005 года, с дальнейшими ссылками, см. также Stoimenov v. «the former Yugoslav Republic of Macedonia», № 17995/02, §§ 39 и 40, 5 апреля 2007 года, с дальнейшими ссылками). Следовательно, их положение было ближе к положению «свидетеля обвинения». В отличие от ситуации со свидетелями защиты, обвиняемый не обязан доказывать важность свидетеля обвинения. Если обвинение решает, что конкретное лицо является важным источником информации; полагается на его или ее показания в ходе судебного разбирательства (см. пункт 165 выше); и если показания этого свидетеля используются судом для обоснования обвинительного приговора (что и произошло – см. пункт 271 выше), то должна действовать презумпция (it must be presumed) необходимости его или ее личной явки и допроса, если только показания этого свидетеля явно не имеют отношения к делу или являются излишними.

714.  Вместо этого окружной суд решил, что ему не нужно заслушивать экспертов лично, поскольку у него есть их письменное заключение. Эта аргументация неудовлетворительна. Тот факт, что окружной суд располагал экспертным заключением, не делает допрос экспертов излишним – в противном случае не было бы необходимости допрашивать любого свидетеля, давшего письменные показания обвинению в ходе досудебного расследования. Даже если в заключении не было серьезных несоответствий, допрос экспертов мог бы выявить возможный конфликт интересов, недостаточность имеющихся в их распоряжении материалов или недостатки в методах проведения экспертизы.»

Примечание

По поводу фразы в § 712:  «В отличие от ситуации со свидетелями защиты, обвиняемый не обязан доказывать важность свидетеля обвинения» можно заметить следующее:

Действительно, согласно ст. 6 § 3 (d) именно обвиняемый наделен правом на вызов свидетелей обвинения. Однако в состязательной модели процесса, которую заимствовала Украина, в силу принципа недопустимости hearsay доказательств, обе стороны вправе допрашивать в суде автора экспертного заключения противоположной стороны. В противном случае, без возможности перекрестного допроса эксперта, его письменное заключение может рассматриваться как недопустимое hearsay доказательство.

К примеру, в международных уголовных трибуналах и международном уголовном суде стороны процесса вызывают своих экспертов в суд для перекрестного допроса. Лишь в случае, когда противоположная сторона отказывается от перекрестного допроса, эксперт не вызывается в суд (см., например, ст. Rule 94 bis Процессуальных Правил МУТБЮ).
Кстати, в состязательных системах процесса к экспертам, вызываемым в суд для допроса, применяется термин «expert witness». Этот же термин использует и ЕСПЧ в §711 решения.

Как подчеркнул Комитет Американской Ассоциации Юристов (American Bar Association), заключения экспертов не подходят под определение «hearsay» именно потому, что они представляют собой раскрытие (disclosure) показаний, которые эксперт даст в суде. В этом смысле они являются частью показаний, подобно фотографиям, графикам или электронным таблицам (которые эти заключения часто содержат).  

См. также "Право защиты на допрос экспертов обвинения"