После предыдущего сообщения об институте следственного судьи в новом УПК Украины, я получил вопросы о перспективности этого института.

Говоря о перспективах, необходимо, прежде всего, определиться с терминологией. Использование термина «следственный судья» в новом УПК способно ввести в заблуждение. Если этот термин обозначает понятие судьи, проводящего досудебное следствие (как во французской модели), то в этом смысле судебных следователей в Украине нет.

Больше двадцати лет назад я писал об этом институте как об одной из альтернатив прокурорскому следствию (см. здесь).

В Украине же это термин применяется к лицу, осуществляющему судебный контроль за соблюдением прав и интересов лиц, в т.ч. и сторон, в досудебной стадии уголовного производства.
Фактически, новый УПК расширил сферу уже существовавшего в предыдущем УПК судебного контроля за соблюдением прав лиц в уголовном производстве (хотя этих судей тогда не называли «следственными»).

Более того, в состязательной модели процесса, введенной новым УПК, такой судебный контроль является обязательным элементом. В частности, было бы неестественным в системе с процессуальным равенством сторон, оставлять одной из них (прокурору, следователю) право принимать решения по жалобам и ходатайствам другой стороны.

К примеру, в международных трибуналах адвокат не проситель перед прокурором. Он не ходатай а равная сторона процесса. Это очень хорошо чувствуешь на практике. Он, истребует, при наличии оснований, у прокурора информацию или документы находящиеся распоряжении последнего. В случае отказа представить материалы, следует ходатайство судье/суду, который обязывает прокурора предоставить требуемые материалы в определенный срок.

Представляется, однако, что УПК Украины нарушил баланс процессуальных прав сторон, оставив прокурору некоторые важные полномочия, которые в состязательном процессе должны осуществляться судом/судьей. Одно из таких полномочий - утверждение обвинительного акта, документа, который фактически переводит лицо в статус обвиняемого.

Новый УПК Украины ввел новую процессуальную фигуру - «следственный судья».
В англо-саксонской системе, откуда Украиной заимствована состязательная модель, такого термина нет. Его применение в новом УПК скорее может ввести в заблуждение.
В правовых системах, где он используется (juge d’instruction или investigating judge), он означает лицо, проводящее досудебное расследование как, например, во Франции. 

Украинский же следственный судья не проводит расследование. Этим занимаются следователи.
К полномочиям следственного судьи, согласно ст. 3 УПК, относится «осуществление ... судебного контроля за соблюдением прав, свобод и интересов лиц в уголовном производстве».

В частности, судья принимает решения об аресте имущества, о задержании лица, о применении и изменении мер пресечения; на основании его определения производятся обыски, осмотр жилища, и т.д; он рассматривает жалобы решения, действия или бездействие следователя или прокурора в ходе расследования.

В состязательном процессе эти функции также осуществляются судами/судьями, которые, в отличие от следственных судей, не расследуют преступления.
В состязательной системе международных трибуналов/судов эти функции осуществляются либо досудебным судьей (pre-trial judge в Трибунале по Ливану), или досудебными палатами (pre-trial chambers в МУС, МУТБЮ, МУТР).

Институт следственного судьи существует только в Чрезвычайных палатах судов Камбоджи (ЧПСК), где процесс основан на французской модели. Соответственно, следственные судьи ЧПСК сами расследуют преступления.

Однако в отличие от украинской модели, судьи в состязательном процессе наделены также и другими полномочиями, которые в новом УПК оставлены прокурору, т.е. стороне процесса.

В частности, по УПК Украины, именно прокурор утверждает обвинительный акт (ст. 291). Перед этим, прокурор или следователь по его поручению сообщает подозреваемому его защитнику о завершении расследования и предоставление доступа к материалам досудебного расследования (ст. 290).

В состязательном же процессе суд/судья, а не прокурор, утверждает обвинительный документ при наличии достаточных доказательств и оснований.
В МУС, доказательства, представляемые прокурором в поддержку обвинительного документа, рассматриваются досудебной палатой с участием защиты.

В состязательном процессе, после утверждения обвинительного документа судом/судьей, именно последний, а не прокурор, устанавливает сроки и порядок «раскрытия» материалов сторонами. После раскрытия материалов прокурором, суд определяет время, необходимое защите для подготовки к судебному разбирательству.

Формального процессуального понятия «окончание следствия» в уставах и процедурных правилах международных трибуналов и МУС, как и в других состязательных моделях, не существует. Прокурор может проводить следственные действия и после утверждения обвинительного документа судом.
После раскрытия материалов следствия, защита проводит расследование для подготовки к перекрестным допросам и продолжает проводить расследование в ходе представления доказательств прокурором.
Допустимость же новых доказательств, полученных прокурором после начала судебного разбирательства или защитой после начала представления ею доказательств, зависит, в частности, от своевременности раскрытия их другой стороне и стадии судебного разбирательства.

См. также "Следственный судья в новом УПК Украины"

Генассамблея ООН своей резолюцией A/RES/67/187 от 20 декабря утвердила Руководящие Принципы ООН по доступу к юридической помощи в уголовном правосудии. См. русскоязычную версию документа здесь.

Оригиналом документа является англоязычная версия, которую можно использовать при сомнениях в правильности перевода терминов в русскоязычной версии.

Представляется, что терминология, применяемая в русскоязычном переводе указанного документа, не всегда удачна.

Так, например, в §9 (стр. 6) русскоязычной версии можно прочитать, что «для целей Принципов и руководящих положений лицо, оказывающее юридическую помощь, называется «юрисконсультом».
Разумеется, термин «юрисконсульт» в уголовном судопроизводстве звучит довольно странно. Фактически, в оригинале документа применяется термин “legal aid provider”, т.е. "предоставитель" правовой помощи.