В который раз столкнулся с ошибочным официальным переводом международных правовых документов. При этом дело не в проблеме т.н. "ложных друзей переводчика", а в самих переводчиках.

В этот раз речь идет о русскоязычной и украиноязычной версиях «Стандартов профессиональной ответственности и основных обязанностей и прав прокуроров» 1999 г. («Стандарти професійної відповідальності та викладення основних обов'язків та прав прокурорів»)

Так, если верить официальным переводам, п. 2.1 Стандартов гласит:

"Пользование прокурорскими полномочиями, если это допускается особой юрисдикцией, должно осуществляться независимо и быть свободным от политического вмешательства».

Возникает вопрос, почему прокурорские полномочия могут допускаться лишь в «особой юрисдикции»? Что это за особые юрисдикции?

Оказывается в англоязычном оригинале в п. 2.1 документа речь идет не о полномочиях прокурора в общем, а полномочиях дискреционных, которые допускаются в некоторых странах (юрисдикциях):

«The use of prosecutorial discretion, when permitted in a particular jurisdiction, should be exercised independently and be free from political interference».

Действительно, в таких юрисдикциях прокурор обладает дискреционными полномочиями, т.е. не обязан осуществлять уголовное преследование по каждому преступлению. Именно потому, что он вправе действовать по своему усмотрению, международные стандарты требуют, чтобы  такие решения принимались им независимо, без политического влияния.

Более того, перевод преамбулы документа содержит еще больше загадок:

«... исполнение прокурорских полномочий ... должно быть по возможности более открытым, совпадающим с правами личности, не допускающим возможности подвергать повторному преследованию жертв и должно проводиться объективно и беспристрастно;»

Непонятно, почему вдруг в исполнении обязанностей прокурора выделяется обязанность недопущения «возможности подвергать повторному преследованию жертв»? О каких жертвах и о каком преследовании идет речь?

В действительности, в англоязычном оригинале идет речь не о полномочиях в общем, а о тех же дискреционных полномочиях и необходимости учета интересов потерпевших при осуществлении этих полномочий:

"Whereas the exercise of prosecutorial discretion is a grave and serious responsibility;
Аnd whereas such exercise should be as open as possible, consistent with personal rights, sensitive to the need not to re-victimise victims and should be conducted in an objective and impartial manner;"

Т.е. в документе подчеркивается, что возможность отказа от уголовного преследования по усмотрению прокурора является серьезной ответственностью, которая может затрагивать интересы потерпевших. Поэтому рекомендуется, использовать такие полномочия как можно более открыто.
При отказе от уголовного преследования по усмотрению прокурора необходимо также осознавать, что такое решение может рассматриваться потерпевшими как новое несправедливое обращение с ними.

Эти примеры еще раз подтверждает необходимость осторожного пользования переводами международных юридических документов.
Я уже писал на этом блоге о переводе ст. 17 Устава МУС, 
ст. 68 Процессуальных правил МУС, § 9 «Руководящих Принципов ООН по доступу к юридической помощи».

Недавно на ФБ встретил мнение юристов о возможности (правомерности) обещания прокурора не привлекать лицо к уголовной ответственности за преступление в обмен на показания против другого лица. При этом отмечалась схожесть такой процедуры с институтом соглашения о признании вины в УПК Украины. 

Действительно в некоторых странах закон позволяет прокурору предоставлять свидетелю иммунитет от уголовного преследования. Важно при этом отметить, что в этих странах прокурор наделен дискреционными полномочиями при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности. Иными словами, прокурор не обязан осуществлять уголовное преследование по каждому факту совершения преступления.

Обладая такими дискреционными полномочиями прокурор может предоставить свидетелю иммунитет от уголовного преследования, в случае, если его показания будут указывать на совершение преступления им самим. Согласия суда на такой иммунитет не требуется.

При этом, в обмен на показания, прокурор может обещать свидетелю либо полный иммунитет от уголовного преследования за преступление (transactional immunity), либо обещать не использовать полученные показания против свидетеля (use immunity).

"Use immunity" не препятствует прокурору в будущем привлечь лицо к ответственности за указанное преступление при наличии других доказательств его вины.
Обычно "use immunity" используется прокурором в ходе "proffer session" со свидетелем и его адвокатом для оценки важности показаний свидетеля и решения вопроса о целесообразности предоставления ему "transactional immunity".

Хотя предоставление свидетельского иммунитета является дискреционными полномочием, отказ прокурора при определенных обстоятельствах может быть признан судом необоснованным. К таким случаям можно отнести предоставление иммунитета свидетелям, дающим показания против обвиняемого, и отказ в таком иммунитете свидетелям защиты.

Как можно заметить, предоставление свидетельского иммунитета прокурором отличается от соглашения о признании вины, предусмотренное УПК Украины. Последнее должно быть утверждено судом; утвердив соглашение о признании вины суд назначает лицу меру наказания.

При переговорах сторон о признании вины и заключении соглашения может применяться "use immunity" .

См. также "Соглашения о признании вины: цели и мотивы", "Соглашение о признании вины в международных трибуналах ООН" и другие сообщения в рубрике "Соглашение о признании вины" на этом сайте.

См. также другие статьи в рубрике "Защита" в этом блоге.