Можно отметить несколько основных причин нежелания ратифицировать Статут МУС.

Одной из причин является несоответствие положений Статута МУС конституции страны. Многие страны преодолевали эту проблему путем внесения необходимых изменений в конституцию.

Ратифицирование без внесения изменений в конституцию вопреки заключению компетентного органа о несоответствии Статута конституции оставляет возможность в дальнейшем оспаривать легитимность ратификации.

Другой причиной нежелания ратифицировать Статут МУС некоторыми странами является участие их военнослужащих во внутренних военных конфликтах или в военных операциях на территории других стран, в том числе в составе миротворческих сил ООН и других объединенных вооруженных сил.

Например, в 2002 и 2003 годах ежегодные резолюции Совета Безопасности ООН о продлении миротворческих операций предусматривали, по настоянию США, иммунитет от юрисдикции МУС для миротворцев тех стран, которые не являются участниками Устава МУС.
Кроме того, в августе 2003 г., по настоянию США, в резолюцию о направлении стабилизационных сил в Либерию был включен параграф, наделяющий «исключительной юрисдикцией» военнослужащих, направляемых государствами, не являющимися участниками Устава МУС.

Однако нужно отметить, что такие страны НАТО как Франция, Великобритания, Германия, чьи военнослужащие участвуют в военных операциях блока, ратифицировали Статут МУС и являются активными приверженцами Суда.

Действительно, юрисдикция МУС осуществляется лишь в случаях, когда государство не желает или не может провести надлежащее расследование и судебное рассмотрение дел о преступлениях.
Так, недавно в МУС поступили материалы от нескольких международных неправительственных организаций в отношении высокопоставленных военных должностных лиц Великобритании,  в которых эти лица обвиняются в пытках и жестоком обращении с задержанными во время войны в Ираке.
В этой связи, Министр иностранных дел Великобритании заявил о том, что нет необходимости в расследовании Международным Судом указанных обвинений, поскольку некоторые из них уже рассмотрены следственными и судебными органами страны, а другие расследуются.

Что касается признания юрисдикции Суда без ратификации Статута, т.е. на основании ст. 12(3) Статута МУС, то, как отметил один украинский правозащитник, это может выглядеть как выборочное использование юрисдикции Суда в отношении политических противников.

В этой связи, можно напомнить, что Досудебная Палата МУС в деле Гбагбо отметила, что признание юрисдикции МУС в порядке ст. 12(3) Статута ограничивает возможности государства определять, какая именно ситуация в стране может расследоваться МУС.
Согласно решению суда, государства, которые решили не присоединяться к Статуту МУС, не могут использовать Суд «оппортунистически», «как политическое средство ... выборочно принимая юрисдикцию в отношении определенных преступлений или определенных сторон конфликта».

Гбагбо, будучи Президентом Cote d’Ivoire, в 2003 г. признал юрисдикцию МУС в отношении преступлений, совершенных мятежниками против его правительства. До 2011 г. материалы находились в наблюдательном производстве Прокурора МУС. В 2011 г. МУС выдал ордер на арест самого Гбагбо по подозрению в причастности к преступлениям, совершенных его сторонниками в послевыборный  период с декабря 2010 по апрель 2011 г.

См. также на этом блоге:
Ратификация Римского Устава и вооруженный конфликт в стране;
Терроризм или вооруженный конфликт?; 
Признание юрисдикции МУС: что дальше?;
О юрисдикции Международного уголовного суда
и другие сообщения под рубрикой "Международный Уголовный Суд" на этом блоге.

Сегодня, согласно сообщениям в печати, Верховный Совет Украины признал юрисдикцию МУС в порядке ст. 12(3) Римского Устава в отношении возможных преступлений против человечества, совершенных в последнее время.

Как я уже писал в предыдущем сообщении (см. О юрисдикции Международного уголовного суда), в настоящее время в производстве Судебных Палат МУС находится лишь одно дело, принятое Судом в порядке ст. 12(3) Римского Устава, - дело в отношении Gbagbo, бывшего президента Cote d’Ivoire.

Палестина также не оставляет попыток использовать указанное положение Устава для передачи своей ситуации в МУС. Однако противники этого указывают на то, что, в отличие от Палестины, - Cote d’Ivoire являлся признанным независимым государством.

С одной стороны, - решение Украины о признании юрисдикции Суда выглядит весьма кстати для МУС. В последние годы Суд подвергается острой критике за рассмотрение дел только по африканским странам. Кроме того, в данном случае, расследование ситуации в европейском государстве, не было бы для МУС и слишком щепетильным политически (в отличие от таких ситуаций как Грузия-Россия, Палестина-Израиль, Афганистан-Великобритания, и т.п.)

С другой стороны, - Устав МУС устанавливает очень высокие требования в отношении  масштабности преступлений, когда речь идет о преступлениях против человечества.

В одной из публикаций уже высказывались сомнения на этот счет. Хотя в целом указанная публикация содержит довольно серьезные ошибки, касающиеся норм Статута МУС (подробнее см. "О юрисдикции Международного уголовного суда").

 Что же касается самой процедуры рассмотрения подобных ситуаций, то схематично она выглядит следующим образом:

После получения обращения, Прокурор проводит предварительную (доследственную) проверку. На этой стадии Прокурор собирает и анализирует информацию из различных источников, включая сообщения в печати, материалы расследований неправительственных организаций, и т.д.
По многим обращениям производство заканчивается на этой стадии без дальнейшего расследования.

Если же Прокурор приходит к выводу, что собранные материалы указывают, в частности, на то, что совершены преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда (включая наличие всех элементов преступления) и что дело будет приемлемым согласно ст. 17 Устава, он обращается в суд за разрешением начать расследование дела..

Так, согласно ст. 17, Суд может рассматривать дела в тех случаях, когда государство не желает или не может провести расследование преступлений и уголовное преследование виновных. В этой связи можно заметить, что в своем письме Прокурору МУС от 3 мая 2011г. Президент Cote d’Ivoire, попросил «помощи Суда с тем, чтобы виновные не остались безнаказанными», «принимая во внимание тяжесть [совершенных] преступлений».

Представление Прокурора рассматривается Досудебной Палатой (Pre-Trial Chamber), и если суд, после рассмотрения представленных материалов, соглашается с Прокурором, он выносит решение о разрешении Прокурору начать расследование по делу.

См. "О юрисдикции Международного уголовного суда", "Почему некоторые страны не ратифицируют Устав МУС", "Еще раз о юрисдикции МУС в отношении Украины"
и другие сообщения под рубрикой "Международный Уголовный Суд" на этом блоге.

Для жителей Украины, России и некоторых других стран бывшего СССР доступны три основных международных органа, рассматривающих обращения о нарушении прав в уголовном процессе: ЕСПЧ, Комитет по правам человека (КПЧ) и Рабочая группа ООН по произвольным задержаниям (РГПЗ).

Говоря об этих механизмах, можно отметить следующие практически аспекты их работы:

ЕСПЧ и КПЧ являются договорными органами, рассматривающими дела о нарушениях любых прав и свобод, гарантированных соответствующими договорами (ЕКПЧ, МПГПП). Поэтому в этих двух органах большое количество обращений и, как результат, длительное их рассмотрение.

В отличие от них, Рабочая группа, не являясь договорным органом, уполномочена Советом по правам человека ООН рассматривать дела, по которым лицо лишено свободы в нарушение международных норм о правах человека (произвольно).

Русскоязычная версия названия Группы может ввести в заблуждение, поскольку в русском языке «задержание» рассматривается как физическое задержание (арест).
В названии же Группы термин detention (Working Group on arbitrary detention) означает период нахождения лица под стражей с момента его задержания/ареста до освобождения.
Т.е. правильный перевод названия Группы должен был быть - Рабочая Группа по своевольному (свавільному) содержанию под стражей.

Рабочая группа рассматривает обращения лиц, лишенных свободы, независимо от того, на какой стадии находится производство по делу, а также лиц отбывающих наказание в виде лишения свободы.
Одна из наиболее распространенных категорий дел, рассматриваемых Группы - это дела, в которых полное или частичное несоблюдение международных норм, касающихся права на справедливое судебное разбирательство, является настолько серьезным, что придает лишению свободы произвольный характер (категория III).

В ЕСПЧ и КПЧ можно обращаться только после того, как исчерпаны все внутренние средства правовой защиты. Для обращения же в РГПЗ такого ограничения не существует.

В отличие от ЕСПЧ, в КПЧ и РГПЗ член комитета/группы не участвует в рассмотрении сообщения, если он является гражданином государства, которое является стороной по делу.

См. также сообщения в рубрикax "Рабочая группа ООН по произвольным задержаниям" и ЕСПЧ

Недавно украинский адвокат опубликовал письмо, направленное им в порядке обращения в Высший специализированный суд Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел, в котором предлагается следующее:

«В американском процессе право на вступительное слово предоставляется и адвокату.
В украинском процессе прокурор зачитывает обвинительный акт, а для адвоката сказать слово в защиту подсудимого (как возражение на обвинительный акт) не предусмотрено. Защитник выступает только в дебатах.
Было бы целесообразно предоставить адвокату право на выступление (вступительное слово защиты, от которого он может и отказаться) сразу же после зачтения обвинительного акта.»

Действительно, в англосаксонской состязательной модели процесса, как и в международных трибуналах ООН, каждая сторона обращается к суду со вступительным заявлением (opening statement) до начала представления доказательств стороной обвинения. При этом отмечается, что вступительное заявление особенно важно именно для подсудимого.

Цель вступительных заявлений - помочь суду в понимании доказательств, которые будут представлены сторонами.
В отличие от классической континентальной европейской модели (Германия, Франция), в англо-саксонской состязательной модели суд не получает материалы, собранные в досудебном следствии.
Кроме того, обвинительный документ в этой системе не содержит ссылок на доказательства, собранные по делу.
Таким образом, отсутствие у судей материалов досудебного расследования компенсируется вступительными речами сторон, содержащими изложение доказательств.

В этой связи действительно трудно объяснить отсутствие процессуального регулирования вступительных заявлений сторон в уголовном процессе Украины, в котором судьи не получают ни материалов досудебного расследования, ни ссылок на доказательства в обвинительном документе.

Что же касается оглашения обвинительного документа обвиняемому в суде, то в англосаксонской модели процесса это происходит до стадии судебного разбирательства.

Так, в международных трибуналах ООН на этой стадии, называемой  initial appearance, суд (обычно секретариат суда) зачитывает обвинительный документ, после чего суд удостоверяется, что обвиняемый понимает обвинения.
Затем обвиняемому предоставляется возможность (в срок до тридцати дней) заявить, по каждой из статей обвинения, признает ли он себя виновным.
На этой стадии процесса возражения защиты на обвинительный документ не предусмотрены.

Ходатайства о дефектах обвинительного документа представляются защитой суду после получения от прокурора всех материалов досудебного следствия (в международных трибуналах - в течение месяца после получения материалов).

Если обвиняемый не признает себя виновным, то суд (секретариат суда) определяет дату начала судебного разбирательства.

Недавно встретил публикацию известного украинского юриста-международника, в которой затрагиваются некоторые аспекты юрисдикции Международного уголовного суда.
Представляется, что некоторые утверждения автора юридически не точны (возможно из-за публицистического формата публикации) и могут ввести в заблуждение читателей.

Так, по мнению автора, юрисдикция МУС не распространяется на преступления, совершенные на территории государства, которое не ратифицировало Статут МУС.
При этом, автор полагает, что существует лишь одно исключение из этого правила:

«В порядке исключения Международный уголовный суд может осуществить свою юрисдикцию относительно граждан государства, не являющегося участником его Устава, только в случае, когда с требованием возбудить уголовное дело к прокурору Суда обращается Совет Безопасности ООН».

Автор упустил другое важное исключение: согласно ст. 12.3 Статута МУС, государство, не являющееся участником Устава, может, тем не менее, признать юрисдикцию Суда в отношении преступлений, совершенных на его территории, посредством подачи соответствующего заявления Секретарю (Registrar) Суда.
В таком случае вовсе не требуются ни ратификация Устава государством, ни резолюция Совета Безопасности.

Примером применения ст. 12.3 является дело в отношении Gbagbo, бывшего президента Cote d’Ivoire («Берег Слоновой Кости»), которое сейчас находится в производстве МУС.

На момент начала расследования Прокурором МУС и ареста Гбагбо Судом, его страна не являлась участником Устава и ситуация в этой стране не передавалась Прокурору МУС Советом Безопасности ООН.

В 2003 г. Министр иностранных дел в правительстве Гбагбо направил в МУС заявление, которым страна признала юрисдикцию МУС в отношении преступлений, совершенных после 2002 г.
Таким образом, Гбагбо признал юрисдикцию МУС в отношении преступлений, совершенных мятежниками против его правительства.

Однако, спустя более восьми лет, в 2011 г., дело получило неожиданный поворот: Гбагбо был взят под стражу вновь избранным президентом страны.
Последний, сослался на заявление Гбагбо 2003 г., подтвердил признание юрисдикции МУС и предложил Суду провести расследование о причастности самого Гбагбо и его сторонников к преступлениям совершенным в стране после 2004 г.
Лишь в феврале 2013 г. Côte d'Ivoire ратифицировал Римский Устав, т.е. спустя десять лет после формального признания юрисдикции Суда.

Кстати, ст. 12.3 Статута МУС является также исключением из общего правила о юрисдикции Суда лишь в отношении преступлений, совершенных после вступления в силу Статута для этого государства (см. ст. 11.2 Устава).


Говоря о персональной юрисдикции МУС, автор утверждает следующее:

 «Согласно ст. 17 Устава, юрисдикции Суда подлежат представители только высшего государственного руководства, причастные к совершению обозначенных в Уставе преступлений. Однако в случаях, когда власть государства не способна либо не желает привлечь к ответственности лиц, совершивших преступления, такие лица, независимо от их статуса, могут подлежать юрисдикции Суда.»

В действительности же, ни ст. 17, ни другие статьи Римского Статута не содержит каких-либо специальных требований относительно персональной юрисдикции в зависимости от статуса лица.
Неспособность или нежелание государства надлежащим образом (genuinely) провести расследование и уголовное преследование является обязательным условием независимо того, является лицо «представителем высшего государственного руководства» или обладает иным статусом.

Кстати, в русскоязычной версии ст. 17 Статута фраза «carry out the investigation or prosecution» переведена как «вести расследование или возбудить уголовное преследование», что не совсем точно. При таком переводе может возникнуть впечатление, что сам одного лишь факта возбуждения уголовного преследования достаточно для исключения юрисдикции МУС.

Особое внимание Прокурора МУС к лидерам, политическим или военным, объясняется, прежде всего, ограниченными ресурсами суда, который не может позволить себе расследование в отношении каждого лица, участвовавшего в совершении преступлений, подпадающих под юрисдикцию суда.

См. "Признание юрисдикции МУС: что дальше?", "Почему некоторые страны не ратифицируют Устав МУС"
и другие сообщения под рубрикой "Международный Уголовный Суд" на этом блоге.